Футбол — первый дивизион

 1 полоса :: 2 полоса :: 3 полоса :: 4 полоса :: 5 полоса :: 6 полоса :: 7 полоса :: 8 полоса

Дмитрий Галямин: Возглавить «Спартак» (НН) согласился сразу
В нижегородском «Спартаке» сменился главный тренер. Теперь руководить командой доверено Дмитрию Галямину, который большую часть своей футбольной карьеры провел в столичном ЦСКА. Сегодня мы представляем Дмитрия Александровича крупным планом.

В Нижнем раньше не был
— Дмитрий Александрович, многих интересует, почему вы ушли из «Анжи»?
— Меня оттуда уволили. Сначала улучшили условия контракта, чтобы я собрал в Махачкале боеспособный коллектив, несмотря на то, что футболисты туда едут с явной неохотой, а потом отказались от моих услуг. Теперь в «Анжи» пригласили местного тренера Маркарова, задача которого готовить команду к следующему сезону. А я, видимо, не вписывался в концепцию развития дагестанского клуба.
— Сразу же согласились на предложение руководства нижегородской команды?
— Согласился сразу. Моя отставка состоялась первого мая, а Юрий Михайлович Первак позвонил мне девятого, на передышку было всего чуть больше недели.
— Что можете сказать о принятой команде?
— Пока только чистая статистика – не более того. Предстоит очень много работы. По игровым качествам я знаю почти 90 процентов футболистов – кого-то наблюдал по видеозаписям, кого-то в жизни. Например, Скобляков играл в Томске, Мазалов – в Махачкале, там же был на просмотре Геперидзе. Андрея Соломатина я лично очень хорошо знаю.
— В чем, по вашему, причина неудачного выступления «Спартака»?
— Ситуацию надо знать изнутри, поэтому трудно что-либо сказать. Есть масса объективных моментов, таких как сжатые сроки сборов, несыгранность, большое количество травмированных… Могу сказать только одно – команда достойна места выше 18-го.
— В какой футбол будет играть команда с тренером Галяминым?
— Игровая схема полностью зависит от наличия футболистов. Сейчас моя задача – день и ночь изучать видеоматериалы и предложить свой вариант.
— Какая линия в «Спартаке» наиболее проблемная?
— Думаю, оборона. Шестнадцать мячей, пропущенных в одиннадцати матчах, — это много.
— Нуждается ли команда в усилении состава?
— Укрепление необходимо, об этом я буду в ближайшее время говорить с президентом нашего клуба. Причем я вижу в составе «Спартака» ряд футболистов из своих бывших команд.
— Произойдут ли изменения в тренерском штабе?
— Еще одним моим помощником будет Сергей Дмитриев, работавший со мной в «Анжи».
— Что вы можете сказать о поле на стадионе «Локомотив»?
— «Горбатое» поле. Не знаю, сколько выиграла дирекция стадиона, залив на нем зимой каток. Думаю, сейчас в три раза больше средств тратится, чтобы привести газон в порядок.
— Правда ли, что вы могли оказаться в должности спортивного директора питерского «Зенита»?
— Я рассматривался в качестве кандидата на этот пост, должно было состояться собеседование. Но после разговора с Юрием Перваком я принял другое решение, согласившись возглавить нижегородский «Спартак».
— Как оцениваете расклад сил в первом дивизионе, насколько поднялся уровень лиги?
— Уровень поднялся очень высоко – сегодня можно смело назвать три десятка игроков, в том числе из состава нижегородского «Спартака», которые могли бы хорошо вписаться в основу клубов премьер-лиги. По составу могу выделить краснодарскую «Кубань», а по игре, если учесть весеннее состояние полей – пока рано делать выводы.
— Дмитрий Александрович, как вам наш город?
— К сожалению, ничего не могу ответить. В Нижнем никогда раньше не был, да и посмотреть в ближайшие дни его вряд ли удастся – огромное количество работы. Команда для тренера на первом месте!

Ненормативная лексика
— Вы много времени провели в Испании. Первые месяцы работы в России стали потрясением?
— Большого потрясения не было. Я ведь достаточно часто приезжал в Россию и видел, насколько отличается наш футбол от испанского.
— Из Испании вы возвратились не размякшим? Не заставляли себя быть жестким?
— Нет, я реально подходил ко всему. Чтобы давать результат, надо адаптироваться как можно быстрее. Приезжал-то я на два-три месяца, меня пригласили в питерское «Динамо» даже не тренером, а спортивным директором. Наладить инфраструктуру, помочь молодой команде разобраться в нюансах футбольного бизнеса. Но через неделю пришлось принимать команду уже в качестве главного тренера. Не знал ни одной команды, ни одного футболиста, знакомился на ходу… Какой-то опыт был, я закончил в Испании школу тренеров, но давать результат в России тогда был просто не готов.
— Первое большое потрясение в России?
— После одной игры пошли внутренние разборки: договорной матч или нет? После десяти испанских лет эти разговоры моментально вернули к российской действительности. К счастью, тогда оказалось, что ни в чем питерское «Динамо» не замешано, но я понял, куда приехал.
— Ненормативную лексику быстро вспомнили?
— Ненормативная — она не забывается…
— Имелись ли у вас варианты продолжения карьеры до того, как вы возглавили «Анжи»?
— Предложений было много. Звали и спортивным директором, и вторым тренером в хорошую команду премьер-лиги. Но, поскитавшись по клубам, я решил: на сей раз абы куда не пойду. Мне были важны не столько деньги, сколько условия для работы.
— В Махачкале были хорошие условия?
— Для результата – более чем. Признаюсь откровенно, что я пришел в восторг от тех условий, которые созданы для футболистов. Великолепный красавец стадион с естественным и искусственным полями, новейшая база, отвечающая всем современным требованиям для подготовки и реабилитации спортсменов на самом берегу Каспийского моря. Что еще надо тренеру и игрокам для хорошей работы? Но была бы возможность пойти в премьер-лигу поработать вторым тренером, с удовольствием пошел бы. Не ко всем, естественно: к Гаджиеву, Семину… Тренеру нужно время от времени смотреть на вещи со стороны, постоянно обновлять знания. Работа вторым тренером у хорошего специалиста в премьер-лиге – как раз такая возможность.

Интернациональный долг
— Малофеев, уходя из «Анжи», сказал: «Интернациональный долг я выполнил…» Вы тоже?
— Интернациональный долг выполняли в Союзе по разнарядке. Отправляли работать кого на Крайний Север, кого на юг. Меня ехать в Махачкалу никто не принуждал. Выбрал тогда самое интересное предложение с точки зрения тренерской карьеры.
— Вас приглашали в «Анжи» еще в межсезонье-2004, но тогда вы отказались. Почему?
— На тот момент у меня была устная договоренность с президентом ЦСКА Евгением Гинером о работе в армейском клубе. И я не мог ее нарушить. Потом с ЦСКА не сложилось, я возглавил «Томь». Так я стал свободным тренером, и в итоге подписал контракт с «Анжи» на полтора года.
— Вы не первый раз за свою тренерскую карьеру в течение сезона меняете одну команду на другую. Не пора ли обосноваться где-нибудь более основательно?
— Конечно, хотелось бы стабильности. Но как вы знаете, не все зависит от меня. «Химки» я покинул после лестного для любого тренера предложения поработать с командой – чемпионом страны. В «Томи» у меня не заладились отношения с некоторыми игроками – и, чтобы не разрушать хороший коллектив, я покинул Томск. А про «Анжи» я уже сказал.
— Юрий Морозов, уходя из ЦСКА, в прощальном слове помянул футболиста Галямина персонально.
— Было такое. Шли последние игры чемпионата, и Юрий Андреевич высказал все, что обо мне думает: «Наконец-то я с тобой прекращаю работать!» А я ответил примерно тем же. Но прошло время, и я понял, как много мне дал Морозов за четыре года. И не мне одному. Понял, только когда сам стал тренером. Морозов учил играть в футбол, пусть и своими методами — палкой, беготней, руганью. Но это давало результат.
— Вспоминается ваше интервью десятилетней давности. Вы сказали: жизнь дается один раз, и прожить ее надо там, где хорошо. Поэтому никогда в Россию не вернусь.
— Может, я такое и говорил… Вопрос, что вкладывать в понятие «прожить хорошо». Если говорить о комфорте, то даже разговора быть не может — надо садиться в самолет, возвращаться в Испанию и больше ни о чем не думать. Но творчество заслоняет многое. Я сознательно выбирал профессию. Были футболисты, которые мне отказывали именно по мотивам, связанным с безопасностью в городе. Кстати, с игроками я всегда веду переговоры лично. Иногда встречаюсь с человеком, а у того ни одного футбольного вопроса. Его не интересуют задачи команды, условия работы, база и стадион. И я сразу прекращаю разговор. Нет смысла затаскивать человека, который бытовые условия ценит больше, чем сам футбол.
— Много таких было в Махачкале?
— Человека два-три. Еще были примеры, когда у кого-то жена не хотела сюда ехать.
— А ваша семья…
— Мои дети сейчас учатся в Испании, где мы долго жили. Поэтому не хотелось бы их срывать с насиженного места.
— Самое большое бытовое ЧП за время, проведенное в Махачкале?
— Воду пару раз отключали. И все.

Иностранец
— Онопко как-то интересную вещь сказал. Я, говорит, наполовину испанец. Вы про себя не хотите то же самое сказать?
— Скажу иначе: за десять лет, проведенных в Испании, я получил огромное удовольствие оттого, что жил именно в этой стране. Очень люблю Барселону. Полюбил даже испанский образ жизни, несколько бесшабашный. Полная противоположность немецкому менталитету, например. Те живут, чтобы работать. А испанцы работают, чтобы наслаждаться…
— Научились жить так же?
— Да. Научился. Так и жил бы, если бы не издержки профессии.
— Вы себя никогда не чувствовали иностранным тренером в России?
— Чувствовал. И по-прежнему живу в немного другом мире. Вижу, как нам далеко до футбольной страны, до той же Испании.
— Квартира в Москве у вас осталась?
— Продал. Прописан, правда, у тещи. И российский паспорт с пропиской остался, и военный билет.
— Какое воинское звание в нем значится?
— Капитан. До майора три месяца не дотянул.
— Кого-то заграница научила считать деньги. А вас — тратить?
— Не то что «тратить»… Научила жить так, как надо жить. Именно Испания, а не заграница вообще. Десять лет прожито в удовольствие. И меня эти годы сделали гораздо спокойнее по-человечески.
— Возвращаться или оставаться — трудный был вопрос?
— Нет, я его сразу решил. Такие были времена, что принималось решение несложно. Сейчас рассудил бы по-другому.
— Испанские журналисты вас сразу забыли?
— Звонят, но очень редко. Как наши дозванивались только тогда, когда нужно было что-то по Испании подсказать, так теперь и испанцы. В последний раз звонили то ли из Marca, то ли из Don Balon…

«Эспаньол»
— Самый непростой в бытовом плане выезд?
— Владивосток. Лететь девять часов.
— На наших стадионах тоска по Испании обостряется?
— Нет. Я десять лет как закончил карьеру игрока. Просто видишь, что очень многого здесь не делается.
— В «Эспаньоле» вас поразила гигантская база данных по европейскому футболу.
— «Эспаньол» тратил порядка 600 — 700 тысяч долларов в год на селекционный отдел. А на трансферы — в 3 — 4 раза меньше, чем наши клубы. Просто деньги не вкладывались вслепую. Селекционный отдел занимался этим круглогодично. У нас же нет такой селекции, могу сказать абсолютно точно. Ни в одном клубе.
— Даже в ЦСКА?
— Нигде.

В Россию пригласил Амелин
— Как-то вы играли с питерским «Динамо» в Нальчике и потом назвали это одним из первых потрясений в России.
— Нальчик – это отдельная история. Слава богу, что сейчас стало больше порядка и с судейством, и с поведением самих футболистов. В том же Нальчике теперь играть приятно — хорошее поле, обстановка, приятный город… А тогда вратарь Нальчика ударил локтем нашего игрока — и моментально получил красную. По правилам, надо было еще пенальти ставить, да судья испугался — дал свободный в нашу сторону. Но особенно меня поразила пресс-конференция. Ешугов, тренер, говорит: «Не понимаю, зачем такой команде, как Питер, покупать судей…» Я чуть в обморок не упал.
— Чтобы жить в этой системе, надо было освоиться. Вы освоились?
— В какой-то степени…
— Вам довелось работать с нестандартными людьми. Тем же Амелиным, хозяином питерского «Динамо».
— Он и пригласил в Россию. Вместе с тогдашним генеральным директором Алексеевым заезжал в Испанию, попросил меня помочь с организацией товарищеских игр, рассказать, как работает клуб «Эспаньол», школа… Увиденное их поразило. После этого Амелин мне позвонил и предложил приехать на несколько месяцев — помочь организовать то же самое в Петербурге. Приехал, посмотрел, согласился… Составил план, за который Амелин с энтузиазмом ухватился. Но через неделю мне пришлось тот план забросить и просто заниматься командой. Шесть-семь игр провел как исполняющий обязанности, но начали выигрывать, и меня назначили на постоянную работу. Так что ни один пункт программы выполнен не был. Амелин мог бы чего-то достичь с этой командой, но в России слишком многое решает политика. С левыми ты или с правыми, на ту ли лошадь поставил… Надо угадать. А он не угадал.
Амелин любил футбол и умел зарабатывать деньги. Вам и не представить, в какую копеечку обходилось ему питерское «Динамо». Конечно, он это делал из каких-то стратегических соображений, но тратил из своего кармана миллионы долларов.

Анатодий Федорович
— Бышовец тоже человек удивительный?
— Меня Анатолий Федорович ничем не удивлял. Прагматик, никакого авантюризма, человек, который прошел футбол от и до. Когда я говорил «а» — он уже знал «б». Я понимаю, Бышовец в нашем футболе фигура в последние годы одиозная. Процентов восемьдесят людей относятся к нему скорее отрицательно, но я спокойно с ним работал полгода… Мы не друзья и не партнеры. Но Бышовец мне помог плодотворно работать в «Химках». Хотя были и отрицательные моменты.
— Полгода нервов?
— Нет. Он меня никогда не дергал, относился с большим доверием, какого, как мне рассказывали мои предшественники, к ним не было.
— А в чем же отрицательные моменты?
— Если я в каких-то футбольных вещах ошибался в «Анжи», никто этого заметить не мог. Надо мной нет человека, который бы разбирался во всем на профессиональном уровне. А в «Химках» был — вице-президент. Если я делал ошибку, то он все видел. Иногда говорил, иногда нет. Такая совместная работа не позволяла расслабляться.
— А знали, что к нему игроки ходили на вас жаловаться?
— Знал. Даже знал кто. Но Бышовец, как мне потом стало известно, ответил им приблизительно так: «Если у вас есть какие-то не футбольные вопросы — давайте обсудим. Если только футбольные, то за этим — к Галямину…»

Агенты
— Как-то вы собственную востребованность в России объяснили коротко: «Везет!» Пошутили?
— Наверное, сейчас она уже больше определяется результатами. И в России, и в Испании выбирают тренеров по предыдущей работе, по слухам среди руководителей, по блату. Но в России тренерская профессия — исчезающий вид. Как в детском футболе, так и в тренерских кадрах сломана абсолютно вся система тренерской подготовки. Ее просто нет.
— Арсен Найденов как-то произнес: «Я очень порядочный и добрый». Вы про себя так сказать можете?
— Уф, не знаю… Мне бы не хотелось, чтобы моя востребованность была оценена такими качествами.
— Кстати, вы же и агентом успели поработать?
— Был такой вратарь, Томми Н’Коно. Из сборной Камеруна. Он тоже играл в «Эспаньоле», а потом пристроился в одном футбольном агентстве. Попросил помочь с трудоустройством некоторых игроков. И я помогал. На моем счету есть два-три трудоустроенных игрока, но это всего лишь помощь. Агентом я не был, скорее переводчиком. Параллельно с занятиями в испанской школе тренеров.
— Самая большая удача?
— Радченко помог продать в Японию. На полтора года. Но удача была только в том, что именно мне позвонили и попросили подобрать нападающего. И я назвал фамилию Радченко. Вот и вся работа.
— «Спасибо» от Дмитрия услышали?
— Конечно. У нас и сейчас отличные отношения.
— А несостоявшийся переход Веретенникова в «Саламанку» — самая большая неудача?
— Да, он тоже мог оказаться в Испании. Но я за давностью не помню, почему сорвалось. И там я больше работал в качестве переводчика. Участвовать детально мне даже интересно не было.
— Вы сейчас много общаетесь с агентами. Чем наши отличаются от испанских?
— Думаю, в последние годы мало чем. Наши стали работать профессиональнее. Но крупные испанские агентства — это целые холдинги. Я знаю в Барселоне пару агентств, где работают порядка 25 человек. Ведут игроков по странам, по лигам, по зонам… Два-три руководителя подбирают себе сотрудников, которые умеют работать с людьми и у которых хороший вкус к футболистам. Эти агенты ездят и по юношеским чемпионатам, и в Африку, и в Азию, и куда угодно. Непростая профессия, если заниматься этим основательно. То, к чему наши еще не пришли.

140 000 долларов
— Самый тяжелый ваш день в Испании?
— День подписания контракта. Очень долго шли переговоры, 6 — 7 часов. ЦСКА с «Эспаньолом» никак договориться не могли. Хотя вроде бы все вопросы были обговорены.
— ЦСКА представлял Мурашко?
— Да. Малоприятное было ожидание. Не очень-то и хотели меня отпускать из ЦСКА, переговоры могли завершиться чем угодно. Садырин был настроен решительно — сохранить состав и играть с ним в Лиге чемпионов. Но учитывая, что контракт я сам себе нашел, пришлось настаивать, чтобы меня продали в «Эспаньол». Да еще и Корнеева за собой подтащил. В тот момент отношение ко мне руководителей ЦСКА было тяжелое.
— Самый трудный день в России после возвращения?
— Помню, уже принял команду в Питере, выхожу в первый раз на тренировочное поле, смотрю и думаю: «Боже мой, кого я начал тренировать? Мне это надо, да на таком огороде?!»
— Город, в котором после возвращения особенно приятно выигрывать?
— Выигрывать приятно везде. Но работать особенно приятно было в Питере — футбольный город, потрясающе красивый.
— Запись какой игры собственной команды хотели бы посмотреть еще раз?
— Самое приятное впечатление осталось от работы в Смоленске. Я имею в виду команду, которая полгода играла бесплатно. За ужин на базе. На выезд ребята ехали неохотно, это понятно, но перед своими трибунами в Смоленске играли раскрепощенно, в веселый футбол… Я был спокоен перед любым матчем: эта команда выиграет ли, проиграет, но покажет хороший футбол. Поэтому я как только приехал в «Анжи» и разместился на базе, сразу нашел среди старых кассет ту, Смоленск против Махачкалы. С удовольствием посмотрел. Не только деньгами меряется футбол.
— Выиграл тогда ваш «Кристалл»?
— 0:0 сыграли. В том Смоленске не было денег, тренировались на беговых дорожках, из города в город переезжали на автобусе…
— Любой человек, будь возможность, внес бы в свою жизнь какие-то коррективы. Какой шаг вы бы не сделали в своей жизни?
— Все, что касается футбола, идет поступательно и правильно. В профессиональной карьере серьезных ошибок еще не совершал.
— А может, не послушали бы Садырина и уехали бы на год раньше?
— Кстати, у меня с Павлом Федоровичем был такой разговор… За год до того, как мы стали чемпионами, я пришел к Садырину и сказал, что больше в ЦСКА играть не буду. Тогда ситуация в стране была другая, Бесков в «Асмарал» меня пригласил: «Полгода отыграешь, потом уедешь за границу…» И отправился я на разговор к Садырину. Устал, говорю, от этого клуба за десять лет. Отпустите.
— Не отпустил?
— Это еще не все. Я тогда пошел в «Динамо», переговорил с Толстых. Он дал добро на это. Говорю — заберите меня, не могу больше… Пожалуйста, отвечает. Решай вопросы с Садыриным и добро пожаловать в «Динамо». И два месяца я не тренировался с командой.
— Как Садырин отреагировал?
— Садырин оказался достаточно упертым в этом плане человеком: «Походишь два месяца, потом все равно вернешься…» Тогда невозможно было решать вопросы цивилизованно. И никуда не денешься, пришлось в феврале вернуться в ЦСКА. Но слава богу, что Садырин уберег меня от того шага. В тот год мы и Кубок выиграли, и чемпионат, и в сборной я стал постоянно играть. Но есть и другая сторона. Я считал, что возрастные люди — Брошин, Фокин и я — имели право на другое отношение. Мне было 29, Брошин на год меня старше, Фокин на два.
— Сколько вы получали в Испании в первые годы?
— Если чистыми — может, в год тысяч 140 долларов. Для 1992 года — большие деньги.
— Для русского игрока? Или для испанского чемпионата?
— Для русского — даже говорить не приходится. Да и для испанского чемпионата немаленькие деньги были. «Эспаньол» — клуб средний, не бедный и не богатый.
— Деньги сами себе выбивали?
— Был агент, который умудрился из среднего клуба вытянуть хорошие деньги. Даже по местным меркам. К легионерам в Испании подход очень простой: ты должен быть лучшим в команде. На голову сильнее самих испанцев. Тогда же был еще лимит на легионеров, это сейчас в Европе нет границ… А тогда — трое на поле и один в запасе.

Подготовил Василий Надеждин (по материалам прессы и интернета)

Наше досье
Родился 8 января 1963 г. в Москве. Защитник. Воспитанник школы московского «Спартака». Выступал за «Спартак» (дубль), ЦСКА (1981 — 1991), «Эспаньол» (1992 — 1994), «Мериду» (1994 — 1995), обе — Испания. В чемпионатах СССР провел 146 матчей, забил 3 гола. Чемпион и обладатель Кубка СССР 1991 года. Тренировал детскую команду «Эспаньол», «Паламос», «Динамо» (Санкт-Петербург), «Кристалл» (Смоленск), «Химки», «Томь» (Томск). Был помощником Артура Жорже в ЦСКА. В июле 2004 года возглавил «Анжи» (Махачкала), откуда был уволен в мае 2006 года.